Череп

Досада в квадрате


И раньше дрянно было, вроде,
а стало дряннее стократно.
Но годы-то, сука, проходят,
никто не вернёт их обратно!

И это - досада в квадрате:
неужто, как в трынку монету,
мы все свои годы потратим
на дрянь беспредельную эту?



    
Димочка

Пятница


Внимая рыку ссученного века,
когда все вехи под хвостом у шпица,
нет радости честней для человека -
домаявшись до пятницы, напиться.

И если в понедельник нас не примут,
и если к четвергу нас не застрелят,
мы в пятницу взалкаем нестерпимо -
прощай ещё одна беда-неделя!

Ещё одна, в надсаде и тревоге
закланная, седмица беспредела.
Про нас давным-давно забыли боги,
и Западу до нас немного дела.

Пока не распахнула пасть суббота,
нам вправе толковать любая рана,
что будущее нашего болота
на дне опустошённого стакана.



    
Череп

Бездна


Какая бездна для злодейства открывается
в стране, где правда «экстремизмом» называется,
и как стремительно, шагнув за грань отвесну,
страна летит без остановки в эту бездну!



   
Димочка

А помнишь, детка, 90-е?


А помнишь, детка, 90-е -
лихие, классные, несносные,
когда над нами тучи грозные
сменялись радугой на раз?
С деньгами вечно были сложности,
с работой сущие оплошности,
зато широкие возможности
на каждой стёжке ждали нас.

Все были злые, но проворные,
сновали всюду мерсы чёрные,
валюты некогда покорные
гребли в зенит назло рублю.
ГУЛАГа блеклые наследники,
мы в МММ несли последнее,
и дирижировать оркестрами
кидался Ельцин во хмелю.

Власть хоть и гнала темы тухлые,
не распускала лапы пухлые -
на НТВ хохмили «Куклы» и
был Ходорковский не гоним.
В Центральном доме литератора
мы надирались как пираты и
докукой бошки не тиранили,
кто за кого, и чей там Крым.

Смахнув с ушей лапшу совковую,
врывалась быль в эпоху новую,
и карусель событий кодовых
мелькала бешено кругом -
мы на Волхонке свечки тискали,
а на Тверской путаны рыскали,
а на Калинке танки быстрые
марали чёрным Белый дом.

Да, та эпоха шла с горчинкою,
но не с отравленной начинкою -
была разнузданной училкою,
а не завзятым палачом,
что в кураже правёжа рьяного
явил Каширку и Гурьянова,
Беслан, «Норд-Ост» и Новороссию,
не сожалея ни о чём.

Так насыпай же, детка, истово
тот спирт «Royal» контрабандистовый,
что, неземную трезвость выстрадав,
мы берегли как раритет -
помянем годы 90-е,
страстные, вздорные, непостные...
Знай мы тогда, что будет после них,
нам было б очень мало лет.



    

South Park - это по-нашему


Никто не хочет быть Кенни.
Кенни не крут совсем.
Он бедный, ему х...во,
его убивают все.

Каждый хочет быть Картманом.
Картман - зачётный жук.
Он сволочь, нацист, абьюзер,
но всё ему сходит с рук.

Консенсусом этих трений
разительный стал итог:
повсюду сплошные Кенни,
и Картман над ними бог.

Мы сохнем по переменам,
а надо-то, вашу мать,
чтоб каждый хотел быть Стеном.
Кайл не даст соврать.



   
Димочка

Жизнь без любви


Жить без любви - что пытаться взлететь без крыла,
что отвечает в пути за подъёмную силу,
что отрывает шасси от бетонки стремглав,
что отдаляет сердца от массовки унылой.

Как же нам быть, если сломано бурей крыло,
если вражбой полоса искорёжена взлётная,
если любовь только в книжках права и в кино,
если закрыта на ключ высота безотчётная?



   

Единство по-взрослому


Он за свободу был горою,
голосовал за Бабарико,
но изменял жене порою
с одной блондинкою из ЦИКа.
Ну а жена с ябатькой шлялась
в ответ на эдакое свинство.

Вот так в стране и укреплялось
национальное единство.



   
Череп

Кинотерапия


Игнорируя присказки детские,
развлекаюсь затейливым дельцем:
я смотрю кинофильмы советские
и болею за белогвардейцев,
за шпионов, предателей родины,
почитателей чуждых идей,
мальчишей-плохишей изворотливых -
ну, короче, за умных людей.

Жму деникинцам руки непраздные,
подношу Фанни Каплан патроны
и надеюсь, что сволочи красные
не дорвутся в конце до короны.
Может, дельца и нету нелепее,
но бодрит оно, блин, неподдельно -
за окном-то всё та же совдепия,
и тошнит от неё беспредельно.



   

Фактор Р


Как тот Рабинович, который с утра за газетой
спускался к киоску, единственный ждя некролог,
я тоже ни свет, ни заря выхожу в интернеты
с надеждой прочесть долгожданные несколько строк -
тех самых, заветных, что всё изменили бы разом,
развеяли мигом бы всю безнадёгу и гнусь.

Дождался вестей Рабинович, хотя и не сразу.
Надеюсь, и я их однажды со смехом дождусь.